[Лука]

НРПГ: Тофу, начинаешь здесь
5 января 326 года. 1 час дня.



Тюрьма пахла сыростью и дымом. В эту морозную и сухую зиму замок топили как следует, но согреть такое громадное сооружение – задача не из простых, и температура редко когда поднималась до +15. Дым догорал в дымоходах и просачивался сквозь щели во все помещения. Наиболее крупные отверстия шпаклевали, но все равно по зданию где-то сильнее, где-то слабее стоял устойчивый дух угара. Ну, все же, это лучше чем мерзнуть заживо. Сама тюрьма представляла собой крепость, стоящую тут еще со времен независимости Джуса. Уже старое, рассыпающееся строение было укреплено кое-как. За возрастом и состоянием оно уже не представляло военной ценности, и способно было разве что удержать безоружных внутри себя, но вооруженных снаружи - нет.
Кормили в тюрьме сносно. Единственным соседом Тофу по камере был немолодой уже т’хатт, по имени Болиар Фариус. Сидел он давно и был осужден вроде как за мошенничество. Соседство это само по себе было довольно странным, так как обычно, во избежание расовых конфликтов, камеры комплектовались из соплеменников. Рассчитывались они на 4 человек, но то ли власти посчитали, что один толстяк и один слепой занимают достаточно места, то ли в силу привилегированного положения т’хата, два места в камере были свободны.
Как было известно Тофу по рассказам, основных развлечений для каторжников было три: известняковые шахты западнее тюрьмы, лесозаготовки неподалеку и мебельное производство непосредственно в пределах крепости. Однако большее число работ в связи с холодами были прекращены, а на те, что остались, Тофу не ходил. Т’хатт, кстати, тоже. Тофу по причине слепоты, а т’хатт... стражники к нему обращались по имени, и это что-то, да означало.
Камера представляла собой небольшую комнату 2 на 3 метра. Стальная кованая дверь со смотровым окошком, сравнительно большое окно, забранное решеткой. У противоположных стенок стояли две двухъярусные кровати. Пара тумбочек без дверец. Вот и все нехитрое убранство. В дальнем углу комнаты было проделано отхожее отверстие, отгороженное деревянной ширмой. Там же стояло ведро с водой и висело полотенце. Отверстие было не вполне вертикально, так что за неделю, проходящую между его проливаниями уборщиками, изрядно пачкалось, и запах дыма смешивался с другим - гораздо менее приятным.
На тумбочке одиноко лежал потрепанный томик Священного Писания - т’хатту не интересный и абсолютно бесполезный для Тофу. Непременная деталь в каждой камере. Может показаться удивительным, но она пользовалась спросом. Кто-то читал для самообразования и от скуки, кто-то откровенно потешаясь, передразнивая стиль и каламбуря. Совсем изорванные экземпляры заменялись со временем на починенные, реже на новые, но книга была в каждой камере без исключения.
В соседней камере жили четверо хоббитов... а может скиминков, которые свое свободное время, тратили на бесконечные споры и взаимные подколки, толи от скуки, толи по причине длительного знакомства, потерявшего со временем былую приятность. Несмотря на толстые каменные стены Тофу мог слышать их беседы в подробностях, как если бы находился с ними рядом. Соседи с другой стороны были в пример тише и скромнее. Тофу не знал толком, кто там обитает, хотя по редким гортанным возгласам можно было предположить орочью кровь в их родословной. Камеры были и сверху и снизу, но оттуда даже острый слух слепого не мог разобрать звуков.
Сосед Тофу большую часть времени пребывал в благодушном расположении духа, мало соответствующем атмосфере места. Он откуда-то прознал, про способности Тофу и развлекал себя и его тем, что озвучивал широчайшие перспективы, которые якобы ожидают Тофу по освобождении, если он только применит свои таланты с умом.
- Так вот, молодой человек, находится эта пещера в Шидаш-Каретских горах, и вход завален был много-много уже лет назад. Но признаки есть верные: глубокий колодец и рядом с ним одиноко растущее дерево…
Это была уже пятая история про закопанные сокровища, которые Тофу слышал от т’хатта.
Начиналась вторая неделя заключения…

[Клэр Триссен]