[Toshka]

Шетли, Сартонор, перешли из темы "Интриги по королевски" - дом Шетли

Парень и девушка всю дорогу молчали, каждый думая о своем. За окошком уже начало темнеть и когда подковы лошадей застучали по Энамельской площади и вскоре карета остановилась для того чтобы обождать, когда массивные ворота, ведущий во внутренний сад замка откроются чтобы пропустить карету. Видимо, Шетли и Сартонор приехали далеко не первыми, а, может даже и последними, впрочем, леди Шетли Дэмилейн Райниль никогда не отличалась особой пунктуальностью, да и появлялась последнее время при двре очень редко.

За воротами буквально все вокруг утопала в разноцветных огнях фонарей, который мерцали призрачными оттенками зеленого, голубого, розового, наполняя сад каким-то сказочным настроением и ощущением чего-то воздушного, возвышенного. В общем, атмосфера была то, что надо. Парадные двери дворца ыбли широко распахнуты и оттуда лился яркий свет и звуки музыки...

Карета остановилась возле лестницы и лакеи поспешили открыть дверь чтобы склонившись в глубоком поклоне приветсвоввать миледи Шетли и ее спутника...

[Сартонор]

- Вечер это не время суток, это состояние души... Он может окончится расветом, а может ночьй тишиной.
Сартонор повернулся к Шетли, оказавшись к ней на растоянии не более однного локтя.
Он протянул руку и едва едва коснулся щеки девушки. Касание бло настолько легким и едва заметным, что можно было его принять за ветерок печально улыбнулся и произнес:
- Что есть красата? Всего лишь внешняя оболочка, оболочка, которую можно менять как платья... Красота это пустое. Раньше я этого не знал, не понимал и не чувствовал. Но... Однажды я осознал, что важно не то, как ты выглядишь или как ты себя ведешь. Куда важнее то, что здесь, - Сартонор убрал руку от щеки Шетли и коснулся своей груди. Внимательно смотрел на девушку он продолил говорить:
- Если там пустота, если у тебя нет души, или она черна и пуста... Это приведет лишь к горю, несчастью, страданиям и мукам. Я понял, что нужно смотреть на внутренний мир, а не на внешний. Это было странное и необычно открвение, несущее невероятную боль... Но с болью такое облегчение. Дальнейшее мое существование принесло мне много радости, счастья, а в последствии боли и страдания. Безумной боли души, которая никогда не умела любить, но полюбила. Полюбила и потеряла эту любовь. Но у меня было время осмыслить, под ножами палачей, самыми изащреными, извращеными пытками, они меня ничуть не пугали... Тогда, за это время я осознал, что та жизнь, что я жил.. Это не моя жизнь, отныне и навсегда. То, что я умею делать лучше всего, мне стало это отвратительно и скучно. Поэтому я пытаюсь жить, не зная как это делать, пытаюсь понять, не зная что понимать... Но мне кажется благодоря тебе я нашел что-то, что нашло отзвук во мне. Твои стихи, твои песни, они заворожили меня. Я все свое существование, разрушал, искажал и портил... Но сейчас я хочу создовать, созидать, хочу творить, чтобы это оставляло в душах живущих в этом мире, что-то особенное, чтобы музыка, песли, стихи или проза задевала струны их души...
Закончив говорить, Сартонор опустил руку от груди, слегка пригубил из бокала, а потом вновь произнес:
- Думаю это место чудестно подойдет, для тех невинный и наивных слов, что я сейчас произнесу. Ты мне нравишься.
Уголки губ парня едва заметно приподнялись, но взор был печален.