[Toshka]

27 мая 5488 года, Вечер
деревня Уотхол

Начало восемьдесят восьмого года вошло в историю Мин Акрона как самый плодородный и светлый год Эпохи Искупления. Большинство войн, пожиравших мир сошли на нет. Выстроились шаткие союзы, налажены торговые пути, открыты новые страны и миры. Все говорило о том, что Мин Акрон наконец-то ступил на тропу расцвета и философы все чаще и чаще упоминали в своих трактатах о начале новой эпохи Расцвета. Но все это было так красиво и сказочно лишь на бумаге и в словах да песнях бардов. На самом деле жизнь продолжала идти своим ходом. Были богатые, были нищие, были счастливые и были несчастные.

В Западной Тавии, которой считались те земли, что были отрезаны рукавами двух крупных судоходных рек Бейл и Тон от Северной и Южной Тавии, в небольшом графстве Эделверо стояла крошечная деревушка Уотхол в паре часах езды на телеге до не менее маленького провинциального городка Сансона. Среди немногочисленных каменных домов, сложенных по старинной тавийской традиции стоял дом семьи Волибэр. Поговаривали, что много поколений назад семья Волибэр пренадлежала к чистой крови аристократов, но в тяжелые времена продала тот за немалые деньги, которые потом были растрачены непутевыми членами семейства. Правда это или нет, но дом Волибэр был куда больше других деревенских домов и насчитывал за собой не одну сотню лет жизни. Сами домочадцы в байки про богатое прошлое не верили. Возможно потому, что это была не правда, а, может быть, так проще было переносить бедность. Семья была не большая. Дед да баба померли уже давно, а у четы Волибэр были в родственниках лишь брат почившего деда по отцовской линии, да двое детей: старший сын и дочь. Мать, умная и красивая Эмма росла городской беспризорницей. Она познакомилась со своим мужем еще в далекой молодости, когда попыталась украсть с его телеги спелую и такую красивую тыкву. Кен оказался не промахом и тут же поймал воровку, но вместо того, чтобы сдать ее страже, молодой Волибэр привез строптивую, но на удивление добрую Эмму к себе домой. Родители Кена приняли ту не сразу, но вскоре мать будущих наследников Волибэр пришлась по нраву родителям Кена, оказавшись работящей и очень доброй девушкой, а потом и любящей матерью. Когда старших Волибэр не стало, Кену и Эмме, у которых на руках были два маленьких реьенка с разницей всего в два года, помогал дядя, брат отца Кена. Звали его Пол. Когда семья встала на ноги, Пол частенько помогал молодым родителям, нянчась с детьми и угощая Пита и Ким вкусными булочками, с чьим запахом и ассоциировался всегда у детей дядя Пол. Эмма и Кен часто и упорно предлагали дяде переехать к ним, ведь он жил один, а с годами здоровье не крепчало, но тот отказывался, говоря, что любит родных лучше на расстоянии. Но все и так понимали, что наступит тот день, когда дядю Пола нужно будет привести в родной дом, чтобы доглядать за ним в последние его часы.

Жизнь семьи Волибэр текла своим ходом. Дети взрослели и вот молодая и красивая Ким вышла замуж за городского. Он был старше ее лет на десять, но имел хорошую работу в банке и даже небольшую квартиру в тихом и спокойном районе. Его мать хоть и была женщиной с характером, но золовку приняла без разговоров. Да и какие разговоры вообще могли быть. Ким пошла целиком и полностью в мать - красивая, умная, добрая. Она делала все, что ее попросят и всегда делала это с теплотой в сердце и улыбкой на губах. Но жизнь обошлась с ней не самым лучшим образом. Муж попал в плохую компанию спустя год супружества. Стал часто пить, гулять, ходить по домам увеселения, а однажды, пол года назад, его нашли мертвым в какой-то подворотне. И тогда на юную девятнадцатилетнюю вдову Шейл свалилось настоящее горе. Мать нередко шептала, вытирая слезы, что город - это черное пятно и лучше бы их доченька никогда не покидала деревню. Оказалось, что супруг Ким умудрился проиграть практически все. Оставшиеся женщины Шейл, мать и жена погрязли в долгах и лишь чудом смогли оставить себе небольшую квартирку, сдавая комнаты приезжим незнакомцам. Ким, работавшая до этого учительницей в младших классах по родной речи, потеряла работу, потому как позорная история похождений ее мужа вдруг всплыла на поверхность вместе с долгами. И ей пришлось устроиться прачкой и доглядать слегшую от тоски и стресса мать ее покойного супруга, Эльзу. Эльза была женщиной с характером, а свалившееся горе сделало ее вообще невыносимой. Пит, не мог без горечи смотреть на осунувшееся лицо любимой сестры, которая лишь по праздникам и то все реже и реже приезжала в гости к родным. Возможно сама Ким не так сильно и тосковала о погибшем муже - последний год сильно изменил ее мнение относительно супруга, но у молодой девушки просто не было шансов найти себе новую пару. Эльза не давала ей сделать даже лишнего вздоха....

Жизнь в деревне складывалась не менее весело. Мать Пита и Ким с каждым годом слабела. Ее съедала какая-то невидимая болезнь. Денег на врача хватило лишь однажды да и то лишь для того, чтобы узнать, что даже если они продадут все, в том числе дом и самих себя, им не оплатить лечение Эммы, хотя оно, несомненно, существовало... На юного Пита легла тяжкая ноша и если раньше юноша частенькл гулял и заигрывал с девушками из деревни да частенько сбегал по ночам в соседние деревни на танцы, то сейчас у него на это и вовсе не осталось времени. Отец, который уважал чувства сына, все равно уже начал поговаривать о том, чтобы подыскать Питу супругу, но не было в душе молодого парня того чувства, что он читал в глазах родителей ни к кому... И это вызывало тоску.

На дворе наступало лето. Год близился к концу. Пройдет всего четыре скоротечнх месяца и наступит новый год. Урожай будет собран и тогда станет ясно смогут ли они продержаться эту зиму в тепле и сытости. Близился День цветка и скоро улицы начнут украшать лентами, цветами и гирляндами. Даже здесь, в деревне, праздник богини Любви и Красоты отмечали с размахом. Девушки распускали волосы, сплетали венки, в которые вплетали ленты, наряжались в белые платья. Устраивались танцы. Танцы проходили каждый вечер всю неделю перед праздником и именно в эти дни сваты ходили по домам, скепляя жизни детей нерушимым союзом. Пит с каким-то страхом ожидал предстоящей недели, порой, словно глядя на происходящее со стороны. Он был красив понимал это, пусть и с небольшой охотой. Большинство девушек согласятся стать его женой лишь хотя бы потому, что он лицом не так уж и страшен, но мог ли он сам сказать так про них? Мог, но этого было мало.

Последний субботний вечер весны выдался теплым. Работы на огороде и по дому было так много, что Пит не чувствовал ни рук, ни ног. За обедом матушка ненавязчиво нахваливала соседку Иди, которая самому Питу казалась больше похожей на глуповатую цалю, нежели на умную, изящную и добрую девушку. Суп давно остыл, а Пит все еще ковырялся в нем, размышляя как уйти от вопроса матери о том, что завтра стоит заглянуть в гости к семье Доувел и познакомиться поближе с Иди. Но неожиданный резкий стук в дверь вмешался очень во время и Пит, подскочив с места, рванул к двери, попутно бросив "Я открою!".

В такое время мог прийти лишь дядя и Пит был ему несказанно рад. Ведь его присутствие разряжало обстановку лучше всего. Пол всегда поддерживал Пита и сейчас его поддержка и веселая улыбка была нужна Питу как никогда. Но когда он распахнул дверь, то с удивлением увидел за ней незнакомого парня приблизительно одного с ним возраста. Тот был одет неплохо, явно не по деревенски. Штаны и рубашка из хорошей ткани, но лишенная всевозможной вычурной вышивки говорила, что у этого незнакомца были деньжата, но не так много, чтобы позволить бросаться ими налево и направо. Молодой человек неуверенно прокашлялся и начал первым:

- Э... Здравствуйте - речь его была чудоковатая, с легким акцентом, выдающим в нем не местного, но и не иностранца - Здесь живут Волибэр? Я.. - он слегка вытянул шею, словно пытаясь заглянуть через Пита - Я верно попал?