Чёрт... а я так старался тормозить

Невыносимо самодовольная ухмылка сияла на лице Данатара Второго, освещая мужчину ровно настолько, чтобы все желающие, включая Роберта, могли хорошо его рассмотреть. Однако стоял так он недолго, вскоре после ультиматума Марианны шагнув вперёд и проговорив:

- Я принимаю вашу реакцию, юная леди, как комплимент. - к концу этой фразы перед Марианной, Римусом и Робертом стоял именно тот священник Лотэмелии, которого они в нём подозревали. Октябрь вновь говорил своим мягким голосом с присущими ему мирными нотками. - И искренне раскаиваюсь в содеянном. Простите меня за то, что мне пришлось вам наговорить и за моё поведение. И позвольте объясниться. Дело в том, что для проникновения в логово культистов мне нужно не вызвать их подозрений, что достаточно сложно, ибо манера поведения юноши, которого я должен изображать, разительно отличается от моего собственного. Я должен быть уверен, что способен на это, так как ни разу до этого дня мне не приходилось идти на такой риск. - Октябрь беспомощно улыбнулся. - И то, что я заставил усомниться своих товарищей, которые подозревали истину, я считаю хорошим результатом. Ещё раз прошу прощения за всё содеянное. И я готов смиренно выслушать всё, что вы предложите.

В конце небольшого монолога священнослужитель Лотэмелии поклонился и, распрямившись, всем свои видом показал внимание.

TomMc, я отлично это понимаю. Кубики кинул в связи с тем, о чём мы вчера разговаривали.

После того, как Марианна и Римус обогнали Октября на лестнице, никто больше священника не видел. Может быть, они решили, что он почему-то остерёгся показаться на глаза пленнику, или же вообще забыли о его существовании, поглощённые допросом... Пленник же, как и схватившие его Роберт и Лонтар, вообще Октября не видели, ибо к краю лестницы он не подходил, оставаясь высоко наверху. Однако слух юного священнослужителя Лотэмелии был напряжён, а в мозгу забрезжила одна светлая мысль.

Как только верёвки, которыми был стянут пленник, упали, и Марианна, Роберт и Лонтар начали обсуждать будущие действия, их внимание привлёк звук шагов спускающегося с лестницы человека. Обернувшись назад, они с удивлением могли лицезреть там полную копию того парня, которого они только что допрашивали. Запахнувшись в плащ, но так, чтобы лицо было видно, он с уже надоевшей всем небрежной наглостью заявил:

- Не знаю, как вам, а мне пора в Красный Зал, доложить заказчику, что никто так и не появился. - и усмехнулся недобро.

Вошедший в комнату священнослужитель осмотрелся, и, не найдя ничего более интересного, чем круг призыва, опустился рядом с ним, внимательно изучая следы заклинания. Октябрь посвятил изучению круга гораздо больше времени, чем Римус, и его результаты были куда более глубоки. Юноша сначала просто внимательно водил взглядом по магическим знакам в углах пентаграммы, потом закрыл руками (не касаясь, просто прикрывая ладонью) некоторые и анализировал оставшиеся. Потом, продолжая сидеть у пентаграммы, обратился к товарищам:

- У меня есть объяснение и этой пентаграмме, и мертвецу внизу. Если позволите, я его озвучу. Итак, во-первых, заклинание Призыва доступно не только адептам рациональной магии, а также ещё тем домирам, которые удостоились милости богов и обрели Дар. Их в народе называют чудотворцами и пророками... а в магических академиях - магами иррациональной магии. Что, по-моему, не совсем верно, но это не так и важно. По тем символам, которые использовались для начертания этой пентаграммы и этого круга я могу рискнуть и построить предположение. Вот смотрите.

Октябрь обвёл рукой все светящиеся символы.

- Всего тут двадцать магических знаков. Из них пять лежат в углах пентаграммы и являются сутью заклинания. Вот этот означает призыв и повиновение, он связан с символом холода и символом охраны. Символ охраны помимо символа повиновения связан с символом смерти, а символ смерти и символ холода связаны с символом зла. Итого, это вырисовывает картину того, что тут призвали злого демона холода, поручив ему одну-единственную команду - охранять территорию... - палец Октября скользнул вдоль знака к соседним. - ... судя по направленной именно на этот глиф энергии, размером, примерно, с этот дом, и убивать любого, кто вторгнется на неё. Кстати говоря, призыватель творил своё заклинание отсюда. - Октябрь сместился и встал спиной к выходу. - Так, далее, я смотрю на точки входа силы в круг. Вот эти средние глифы в каждой терции аккумулируют магическую силу для распределения по аспектам заклинания. Остальные две в каждой терции регулируют распределение энергии. Если отринуть суть заклинания и распределяющие глифы, то сопоставив точки входа, мы получим... "Aestus Camitus Moris Tagro Pecarys". То есть молитву, обращённую к Громоликому - так Проклятого называют его культисты.

Октябрь поднялся и отряхнул руки, словно мог запачкаться даже от такого близкого соседства с кругом. Его лицо выражало мрачную угрюмость.

- Это - дело рук сектантов. Довольно могущественных, ибо способных не просто призывать существ с Обратной Стороны, а и связывать их обетами повиновения. Культист такого уровня могущества как раз способен поднять мертвеца. Про круг вы, Римус, сказали всё верно - он служил лишь для связывания этого мефита обетом повиновения, и теперь просто истает, выпустив всю остаточную энергию.

Закончив свою небольшую лекцию, Октябрь подошёл к мертвецу и, склонив голову, принялся его изучать, пытаясь понять, каким способом он был умерщвлён.

Вошедший в комнату священнослужитель осмотрелся, и, не найдя ничего более интересного, чем круг призыва, опустился рядом с ним, внимательно изучая следы заклинания. Октябрь посвятил изучению круга гораздо больше времени, чем Римус, и его результаты были куда более глубоки. Юноша сначала просто внимательно водил взглядом по магическим знакам в углах пентаграммы, потом закрыл руками (не касаясь, просто прикрывая ладонью) некоторые и анализировал оставшиеся. Потом, продолжая сидеть у пентаграммы, обратился к товарищам:

- У меня есть объяснение и этой пентаграмме, и мертвецу внизу. Если позволите, я его озвучу. Итак, во-первых, заклинание Призыва доступно не только адептам рациональной магии, а также ещё тем домирам, которые удостоились милости богов и обрели Дар. Их в народе называют чудотворцами и пророками... а в магических академиях - магами иррациональной магии. Что, по-моему, не совсем верно, но это не так и важно. По тем символам, которые использовались для начертания этой пентаграммы и этого круга я могу рискнуть и построить предположение. Вот смотрите.

Октябрь обвёл рукой все светящиеся символы.

- Всего тут двадцать магических знаков. Из них пять лежат в углах пентаграммы и являются сутью заклинания. Вот этот означает призыв и повиновение, он связан с символом холода и символом охраны. Символ охраны помимо символа повиновения связан с символом смерти, а символ смерти и символ холода связаны с символом зла. Итого, это вырисовывает картину того, что тут призвали злого демона холода, поручив ему одну-единственную команду - охранять территорию... - палец Октября скользнул вдоль знака к соседним. - ... судя по направленной именно на этот глиф энергии, размером, примерно, с этот дом, и убивать любого, кто вторгнется на неё. Кстати говоря, призыватель творил своё заклинание отсюда. - Октябрь сместился и встал спиной к выходу. - Так, далее, я смотрю на точки входа силы в круг. Вот эти средние глифы в каждой терции аккумулируют магическую силу для распределения по аспектам заклинания. Остальные две в каждой терции регулируют распределение энергии. Если отринуть суть заклинания и распределяющие глифы, то сопоставив точки входа, мы получим... "Aestus Camitus Moris Tagro Pecarys". То есть молитву, обращённую к Громоликому - так Проклятого называют его культисты.

Октябрь поднялся и отряхнул руки, словно мог запачкаться даже от такого близкого соседства с кругом. Его лицо выражало мрачную угрюмость.

- Это - дело рук сектантов. Довольно могущественных, ибо способных не просто призывать существ с Обратной Стороны, а и связывать их обетами повиновения. Культист такого уровня могущества как раз способен поднять мертвеца. Про круг вы, Римус, сказали всё верно - он служил лишь для связывания этого мефита обетом повиновения, и теперь просто истает, выпустив всю остаточную энергию.

Закончив свою небольшую лекцию, Октябрь подошёл к мертвецу и, склонив голову, принялся его изучать, пытаясь понять, каким способом он был умерщвлён.

Прозвучала команда, и инопланарное существо замерло на месте, не в силах ослушаться страшной и мощной воли, которую выдавал изменившийся голос молодого священника. А Октябрь наблюдал, чуть наклонив голову на бок, за тем, как Марианна и Римус ковыряют и лупят мелкого беса, пока тот не издох. Но вот тельце такого маленького и такого проблемного противника обмякло, и Анмар забегал по дому в поисках чего-то, чем можно было перевязать раны. А Октябрь, подойдя вплотную к телу поверженного мефита, изрёк всё тем же жутковатым грубым рычащим голосом:

- Да будет вам известно, что сражались вы с порождением миров, в которых привычная нам всем твердь земли кажется конщунством. Миров, в которых воют вечные холодные ветра, сплетаясь в ураганы такой силы, что рёв взбешённого воздуха может оглушить самого выносливого из дварфов. И этот элементаль, рождённый воздушной стихией, а точнее, одной из её сторон - холодом, был не иначе как призван сюда каким-то волшебником, специализирующимся на призыве инопланарных сущностей. Что подразумевает одно. - Тёмные провалы глаз Октября обратились к его невольным слушателям. - Это он и был ловушкой. Впрочем, не обязательно единственной. Не стоит уходить наверх одному, Анмар, ты можешь столкнуться с его собратом.

С этими словами Октябрь подошёл к гардеробу и достал оттуда наиболее чистое на его взгляд одеяние, споро принявшись разрывать его на полосы, подходящие для перевязки.

- Рекомендую каждому из вас взглянуть, как я это делаю. - посоветовал священник, подходя к Римусу с заготовленными перевязочными материалами. - Уход за раненными - непременный атрибут учения Ллайт, в сердце которого скрыто желание помогать людям. Любого священника учат десяткам различных способов оказания первой помощи, и то, что я сейчас делаю, это лишь самый быстрый из них. Если вам интересно, почему я принял решение именно так обработать раны, то знайте: я считаю, что время не ждёт, и чем раньше мы осмотрим этот дом, тем безопаснее будет. А позже ранения сможем обработать более надёжным способом. Вот так.


Количество бросков: 1

Разглядывая картину, молодой человек слегка ушёл в свои мысли. В любом случае он не собирался идти куда-то что-то исследовать первым, слишком уж он дорожил своим здоровьем. Вот во вторую очередь, после кого-то - это всегда пожалуйста. Рисковать собой - это не выбор священника Лотэмелии. По крайней мере, одного конкретно взятого священника.

От размышлений его оторвали голоса коллег по поискам, подобравшихся к лестнице наверх, откуда уже давно тянуло каким-то слишком интенсивным холодом. Эти голоса звучали тревожно и взволнованно.. Вот крик боли раздался в стенах этого дома, и, вздрогнув, Октябрь обернулся. Обернулся, чтобы застыть, напряжённо вглядываясь в полутьму лестницы, разглядывая диковинное создание из другого мира. Мефиты... вот, значит, как они выглядят! Этот вывод очень быстро пришёл в его голову, но что-либо предпринимать Октябрь не собирался. Да и что? Он драться не умел, способностей к рациональной или иррациональной магии в нём никогда замечено не было... а уж вряд ли это элементальное создание расположено вести дипломатические переговоры!

Впрочем, служитель Прекраснейшей из богинь быстро переменил своё решение, когда увидел, как это создание холода и мрака постепенно одерживает верх над его спутниками. Те явно были не готовы к ледяным струям и смерчам, пускаемым мефитом. Октябрь как-то чересчур чисто осознал, что впервые под угрозу поставлена его жизнь.

Это понимание надломило какой-то тонкий прутик глубоко внутри него. Уже давно, с того самого посещения древних развалин Октября преследовало ощущение чего-то тёмного и страшного, что он вынес в себе из тех руин на свет солнца этого мира. Сколько служитель Лотэмелии не прислушивался к своему сознанию, дверь в самый тёмный его уголок была заперта. Крепко, надёжно. И вот только когда Октябрь осознал, что может не выйти за пределы этой комнаты, дверь со стуком отворилась, и древняя тьма показала миру свой лик.

Молодой человек замер на месте, чуть приоткрыв рот. Его глаза расширились, словно пытаясь вылезти из орбит... и вместе с тем зрачки уменьшались, словно падая куда-то в бездонную глубину, пока вместо них на красивом лице юноши не остались два провала в черноту. Коротко встряхнув головой, Октябрь сделал шаг к мефиту, протянул в величественном жесте к нему руку и изрёк:

- Замри!

И замер сам, слегка склонив голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то. Прислушиваясь к своему голосу, прозвучавшему совсем не так, как он говорил ранее. Только что звучал грубый, режущий слух и действующий на нервы рычащий голос. И он ему очень понравился. Очень.

Разглядывая картину, молодой человек слегка ушёл в свои мысли. В любом случае он не собирался идти куда-то что-то исследовать первым, слишком уж он дорожил своим здоровьем. Вот во вторую очередь, после кого-то - это всегда пожалуйста. Рисковать собой - это не выбор священника Лотэмелии. По крайней мере, одного конкретно взятого священника.

От размышлений его оторвали голоса коллег по поискам, подобравшихся к лестнице наверх, откуда уже давно тянуло каким-то слишком интенсивным холодом. Эти голоса звучали тревожно и взволнованно.. Вот крик боли раздался в стенах этого дома, и, вздрогнув, Октябрь обернулся. Обернулся, чтобы застыть, напряжённо вглядываясь в полутьму лестницы, разглядывая диковинное создание из другого мира. Мефиты... вот, значит, как они выглядят! Этот вывод очень быстро пришёл в его голову, но что-либо предпринимать Октябрь не собирался. Да и что? Он драться не умел, способностей к рациональной или иррациональной магии в нём никогда замечено не было... а уж вряд ли это элементальное создание расположено вести дипломатические переговоры!

Впрочем, служитель Прекраснейшей из богинь быстро переменил своё решение, когда увидел, как это создание холода и мрака постепенно одерживает верх над его спутниками. Те явно были не готовы к ледяным струям и смерчам, пускаемым мефитом. Октябрь как-то чересчур чисто осознал, что впервые под угрозу поставлена его жизнь.

Это понимание надломило какой-то тонкий прутик глубоко внутри него. Уже давно, с того самого посещения древних развалин Октября преследовало ощущение чего-то тёмного и страшного, что он вынес в себе из тех руин на свет солнца этого мира. Сколько служитель Лотэмелии не прислушивался к своему сознанию, дверь в самый тёмный его уголок была заперта. Крепко, надёжно. И вот только когда Октябрь осознал, что может не выйти за пределы этой комнаты, дверь со стуком отворилась, и древняя тьма показала миру свой лик.

Молодой человек замер на месте, чуть приоткрыв рот. Его глаза расширились, словно пытаясь вылезти из орбит... и вместе с тем зрачки уменьшались, словно падая куда-то в бездонную глубину, пока вместо них на красивом лице юноши не остались два провала в черноту. Коротко встряхнув головой, Октябрь сделал шаг к мефиту, протянул в величественном жесте к нему руку и изрёк:

- Замри!

И замер сам, слегка склонив голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то. Прислушиваясь к своему голосу, прозвучавшему совсем не так, как он говорил ранее. Только что звучал грубый, режущий слух и действующий на нервы рычащий голос. И он ему очень понравился. Очень.

Октябрь был рад возможности провести долгий и скучный путь до резиденции графа не в тягостном молчании, а в интересной беседе. Какой же священник, особенно из того аппарата, который занимается продвижением религии, не любит распространяться о своей вере? Прекрасный брат, как следовало называть Октября, конечно, был не столь наивен и чист душою, как рисовала священника богини Любви и красоты народная молва, но за хорошо подвешенный язык он попал из заштатного храма в глуши в такой прекрасный город, как Лессаги... и терять свои навыки красноречия от какого-то недосыпа, естественно, не собирался.

- Мне очень приятно слышать в ваших речах неподдельный интерес, мадмуазель Марианна. Несмотря на широкое распространение религии Ллайт в своей колыбели - в землях Лаома, адепты этой религии чаще обращаются к Лайтблэйду в своих молитвах... Однако поклонение Прекраснейшей из богинь является неотъемлимой частью поклонения жизни, ведь помимо драгоценнейших даров: любви, красоты и здоровья, Лотэмелия покровительствует самым трогающим душу аспектам мироздания, число которых столь велико, что может охватить все области жизни домира. Музыка, поэзия, танцы, любование пейзажами природы и наслаждение стрекотанием крылышек кузнечика в траве, касание твоей щеки крылом бабочки или глоток отменно выдержанного вина... Наверное, нет области, в которой бы не встречался светлый отблеск сияния Прекраснейшей! То же самое можно сказать и про Лорда Жизни. Именно поэтому уникальное отношение служителей религии Ллайт к другим божествам завоевало море поклонников как среди Лаомеев, так и среди других народов Мин Акрона. Ведь не будет красоты водопада без самого водопада... как не будет радости рождения младенца без самого младенца. Поклоняясь Ллайт, мы должны не забывать о поклонении тем богам, которые являются частью - отражением - аспектом этой религии. Так притягательным был бы вердикт, что раз Ллайт покрывает столь обширную сферу, то он и является её основой... но сие заблуждение противоречит принципам Лайтблэйда, в которых он предстаёт не единоличным господином всего мира, а помощником, который всегда готов поддержать и встать на защиту... Наша церковь, как и ваш покорный слуга, придерживаемся учения Элинея, сына Божьего. Так что я последователь направления Элиней-Ллайт, скромно возносящий молитвы Прекраснейшей о преумножении в мире Красоты. Тем приятнее мне общаться с вами, мадмуазель... вы рождаете во мне ощущение того, что прелестнейшая Лотэмелия осеняет меня своим благосклонным присутствием.

Священник призадумался, но потом покачал головой.

- Увы, этот символ мне не знаком. А коли вы, Римус, так хорошо помните, где эту книгу читали, может быть, напишете письмо или как-нибудь свяжетесь со своими знакомыми в Ардоне, чтобы они попытались её найти? Это нам очень бы помогло! Ну а пока что мы предпримем, как и предлагает очаровательная Марианна, поход к почтенному графу.

Октябрь окинул площадь взглядом, убеждаясь, что все спустились и готовы отправляться, и зашагал с площади. Поговорить, если что, можно будет и в дороге. К тому же так проще всего было не заснуть.

Октябрь сообщил Солу о том, что его можно найти в гостинице "Розы Изольды", и порекомендовал направить туда адвоката. Также едва отделался от настырного гнома из похоронной кареты, решив, что сначала всё же стоит обсудить с мадмуазель Моншарот, какими она хотела бы их видеть... Хотя часовня служителей Холуса вряд ли присутствовала в списке ста мест, которые Октябрь хотел бы посетить в Лессаги, огорчать Лири необходимостью самой посещать столь скорбное место он вряд ли бы решился...

Поблагодарив всех оказавших содействие, служитель Лотэмелии направился наконец в гостиницу. Сегодня выдался насыщенный день... Надо же... А он-то грешным делом, когда его прикомандировали к экстравагантной особе певицы, решил, что сможет хоть немного отдохнуть от суеты подготовки к празднику. Праздник! Святая красота! Осталась всего пара дней до нового года, а у Октября осталось столько непеределанных дел. Как-то с этой суматохой он совсем забыл о том, что ему ещё вчера было поручено много дел, связанных с организацией праздника... Надо будет обязательно вечером написать письмо кому-нибудь из коллег, чтобы они закончили уже начатые прекрасным братом мероприятия.

Наконец карета подкатила к "Розам Изольды"... Расплатившись с кучером мелочью, брат Октябрь вошёл в зал гостиницы и осмотрелся. Лири. Он увидел её сразу. Девушку трудно было не заметить... Замерев почти что на пороге, брат Октябрь залюбовался прекрасной ассазкой. Необыкновенная красота представителей этой столь чуждой людям расы кого-то пугала, кого-то завораживала, а кого-то не трогала... Многие люди, солидарные в одних взглядах, имели полностью противоположные, когда дело касалось ассазов. Даже Октябрь не мог сказать, что Лири Моншарот его привлекала как женщина. Она его восхищала своим сильным характером. Ей хотелось подставить плечо и приобнять, когда её прекрасные глаза затуманиваются слезами. Она потрясала своей красотой, и брат Октябрь, как служитель Лотэмелии, чувствовал красоту намного глубже, чем миряне. Для него Лири была нежным, роскошным цветком, прекрасной орхидэей, о которой хотелось заботиться и которой хотелось любоваться.

Октябрь очнулся только когда Лири покинула свой круг общения и подошла к Роберту. О.. Роберт! Признаться, Октябрь смутился, заметив монаха только сейчас. Надо же, как на него одуряюще влияет эта женщина... Обратив внимание, что Роберт уже в новой одежде, Октябрь направился к его столику.

- Добрый вечер, мадмуазель Моншарот, - Октябрь галантно поцеловал девушке руку, - Роберт. - пожал мужчине ладонь. - Прошу простить меня покорно, что я так долго отсутствовал. Дела церковные и мирские...

Октябрь развёл руками, улыбнувшись девушке.

Октябрь сообщил Солу о том, что его можно найти в гостинице "Розы Изольды", и порекомендовал направить туда адвоката. Также едва отделался от настырного гнома из похоронной кареты, решив, что сначала всё же стоит обсудить с мадмуазель Моншарот, какими она хотела бы их видеть... Хотя часовня служителей Холуса вряд ли присутствовала в списке ста мест, которые Октябрь хотел бы посетить в Лессаги, огорчать Лири необходимостью самой посещать столь скорбное место он вряд ли бы решился...

Поблагодарив всех оказавших содействие, служитель Лотэмелии направился наконец в гостиницу. Сегодня выдался насыщенный день... Надо же... А он-то грешным делом, когда его прикомандировали к экстравагантной особе певицы, решил, что сможет хоть немного отдохнуть от суеты подготовки к празднику. Праздник! Святая красота! Осталась всего пара дней до нового года, а у Октября осталось столько непеределанных дел. Как-то с этой суматохой он совсем забыл о том, что ему ещё вчера было поручено много дел, связанных с организацией праздника... Надо будет обязательно вечером написать письмо кому-нибудь из коллег, чтобы они закончили уже начатые прекрасным братом мероприятия.

Наконец карета подкатила к "Розам Изольды"... Расплатившись с кучером мелочью, брат Октябрь вошёл в зал гостиницы и осмотрелся. Лири. Он увидел её сразу. Девушку трудно было не заметить... Замерев почти что на пороге, брат Октябрь залюбовался прекрасной ассазкой. Необыкновенная красота представителей этой столь чуждой людям расы кого-то пугала, кого-то завораживала, а кого-то не трогала... Многие люди, солидарные в одних взглядах, имели полностью противоположные, когда дело касалось ассазов. Даже Октябрь не мог сказать, что Лири Моншарот его привлекала как женщина. Она его восхищала своим сильным характером. Ей хотелось подставить плечо и приобнять, когда её прекрасные глаза затуманиваются слезами. Она потрясала своей красотой, и брат Октябрь, как служитель Лотэмелии, чувствовал красоту намного глубже, чем миряне. Для него Лири была нежным, роскошным цветком, прекрасной орхидэей, о которой хотелось заботиться и которой хотелось любоваться.

Октябрь очнулся только когда Лири покинула свой круг общения и подошла к Роберту. О.. Роберт! Признаться, Октябрь смутился, заметив монаха только сейчас. Надо же, как на него одуряюще влияет эта женщина... Обратив внимание, что Роберт уже в новой одежде, Октябрь направился к его столику.

- Добрый вечер, мадмуазель Моншарот, - Октябрь галантно поцеловал девушке руку, - Роберт. - пожал мужчине ладонь. - Прошу простить меня покорно, что я так долго отсутствовал. Дела церковные и мирские...

Октябрь развёл руками, улыбнувшись девушке.

Чудные блюда лучших поваров... кто придумал такую глупость, будто все священники питаются водой и хлебом? Бейлисант, как и подавляющее большинство служителей Лотэмелии, знали толк в хорошей еде; многие повара насмерть дрались за возможность работать у такого ценителя изысканной кухни! Наслаждаясь тающими на языке яствами, Октябрь даже невольно позабыл о приведших его на аудиенцию к первосвященнику тревожных делах. Говорят, что плохие вести отбивают аппетит... На самом деле просто важно, какие блюда перед тобой. А уж хороший повар позаботится, чтобы аппетит отбил любые дурные мысли.

Однако совсем в гедонизм впадать тоже не стоило. Придирчиво изучив предложенные на выбор сорта вина, Октябрь остановил выбор на виноградном напитке "Награда за терпение", и указал слуге на бутылку. Молча, ощущая удивительное наполнение сытости, подождал, пока они с Верховным Жрецом останутся наедине. И вот Прекраснейший обратился к нему, предлагая сообщить наконец, с цем он его посетил.

Конечно же, Бейлисант был одной из самых светлых голов этой эпохи. И уж он явно догадывался, что дурные вести, которые принёс ему Октябрь, довольно конфиденциальны. Буквально пару часов назад только молодому Прекрасному Брату была поручена опека над девушкой... и тут он уже прибегает к своему высочайшему начальству с весьма обеспокоенным видом. И это при том, что Октябрь был далеко не из тех, кто только столкнувшись с малейшей трудностью, сразу же бежит за поддержкой и наставлениями к начальству. Октябрю бы очень не хотелось разочаровывать своего благодетеля, чьими стараниями он был выдернут из захолустья в одно из светлейших мест Лаома, так что он собрался с мыслями и начал:

- Вести, что я принёс вам, Прекраснейший, связаны с порученным мне этим утром заданием. Когда я сопровождал мадмуазель Моншарот к её аппартаментам, мы застали дом, в котором она проживала вместе со своим другом Отисом, объятым пламенем. Он уже догорал, и внутри вряд ли кто уцелел. Судя по показаниям свидетелей, внутри дома видели человека, которого мадмуазель Моншарот подозревает в том, что он её преследует. Она видела его несколько раз, наблюдающим за ней, а также многократно во снах. Мы подобрали человека, монаха, утверждавшего, что он видел, как таинственный преследователь Лири что-то там искал и поджог дом. Монах получил несколько серьёзных ожогов, я оказал ему первую помощь, но ему требуется божественное лечение. Мадмуазель Моншарот выразила желание остановиться в гостинице "Розы Изольды" в номере люкс. Она сейчас отдыхает, а в дальнейшем собирается предпринимать какие-то действия по выяснению обстоятельств гибели своего друга, пожара и нахождению своих преследователей. Я поспешил к вам, чтобы поведать вам об этих происшествиях, а также походатайствовать о выделении средств на проживание мадмуазель Моншарот и лечебных зелий для раненного монаха, которого она пожелала оставить при себе.

Закончив свой монолог, Октябрь сплёл пальцы, внимательно наблюдая за реакцией Бейлисанта.

Большой город покорил сердце выросшего в деревне и воспитанного в небольшом городке юноши. Тут всё было таким... ярким, бурлящим, большим и серьёзным! Брат Октябрь, оказавшийся в Лессаги в предновогодние праздники, был рад, что он впервые оказался в таком городе не на птичьих правах гостя праздника, и не приехал поглазеть на улицы, дворцы и храмы, как заправский провинциал, а приехал как представитель могущественной и влиятельной организации - церкви.

Холия была милым провинциальным городком, и церковь там была самой влиятельной общественной структурой. С тех самых пор, как юноша был замечен наставниками по риторике как подающий большие надежды оратор, Октябрь пробивался наверх. Социальная лестница не убегала у него из-под ног, щедро подкармливая честолюбие и стремление молодого человека занять в этом мире достойное - а он чувствовал, что достоин большего! - положение. Вся эта круговерть закончилась тем, что теперь Октябрь редко вспоминал об оставленной дома семье, и писал им письма где-то раз в несколько месяцев, просматривая ответные малограмотные послания наискосок. Какое, и вправду, может быть дело до давно уж полузабытой семьи где-то там далеко, когда прямо здесь и сейчас такие важны вещи творятся!

Его изобретательность и самоотдача были замечены снова, в этот раз - высокой шишкой, самим Прекраснейшим Бейлисантом - учредителем празднеств и торжественных событий. Жрец оказал Октябрю услугу, и взял его с собой в Лессаги, где церковь занималась организацией важнейшего праздника года - Фестиваля Хлеба и Вина. Новогодние праздники прошли для молодого служителя прекрасной Лотэмелии в горячке лихорадочных приготовлений к фестивалю. Бейлисант хорошо разбирался в людях, и знал, что за то, что он оказал милость и взял Октября с собой в Лессаги, юноша отплатит ему золотой монетой, и не раз. Так что Октябрь не мог подвести ожидания своего покровителя, и занимался своим делом не покладая рук, бес сил падая на койку лишь поздним вечером. Разве пойдут в сравнение с этим прополка грядок и вскопка целины!? Да ни за какие коврижки на свете! Солнце, украдкой выглядывающее из-за горизонта, уже заставало Октября за работой, носящегося по всему городу, который он уже за эти несколько дней успел неплохо узнать. Прощаясь с миром в предвечернем тумане, солнце оглядывалось назад и настоятельно советовало молодому священнослужителю оставить дневные заботы и предаться заслуженному отдыху. Но всё это было тщетно.

На этот день у Прекрасного Октября тоже было запланировано множество важнейших и неотложных дел, но вызов Прекраснейшего Жреца - это событие, которым пренебречь он бы не решился. Посему, благодарно поклонившись секретарю, юноша поспешил в викарат на приём к покровителю. Кивнув своим новым знакомым и помахав рукой старым, Октябрь спешно, хоть и степенно, прошествовал в приёмную, где и застал любующегося видом из окна жрецом Лайтблейда. Внимательный взгляд, которым окинул мужчину Октябрь, словно попытался прочесть его мысли, но наткнувшись на символ жреца - обнажённый меч, напоминающий больше крест, чем реальное оружие, выполненный из дорогого металла - словно обжёгся, благопристойно юркнув на пол.

- Приветствую вас, Светлый брат. - Изящная, почти что женская ладонь правой руки Октября коснулась груди, где напротив сердца был вышит красный цветок, в изобилии украшавший бело-жёлтые одежды последователя Лотэмелии, потом встретилась с ладонью левой руки, после чего жрец поклонился незнакомцу. - Да, вы безусловно правы, я явился по вызову Прекраснейшего Бейлисанта. Не смею спорить, ваша очередь по праву прежде моей, Светлый брат. Позволено ли мне будет узнать ваше имя? Меня собратья по вере зовут Братом Октябрём.

Октябрь остановился почти у самого выхода, произнося этим слова. Когда он закончил, то едва заметно, приветливо улыбнулся своему собеседнику и приблизился к нему. Молодой человек около 17 лет от роду, невысокий, хрупкий и стройный, он был очень грациозен и красив. Настолько красив и элегантен, что от сохнущих по нему девушек у Октября отбою не было. Увы, к воздыхательницам священнослужитель был сдержан; видимо, он ещё не встретил ту, что могла бы озарить его сердце так же, как сердце Лайтблэйда озарялось при встрече со своей возлюбленной. Одевался Прекрасный Октябрь так, как полагалось священникам богини Любви и Красоты - со вкусом, элегантно и изысканно, но без излишеств. Его одеяния были в основном белого цвета, с вкраплениями желтого и золотого, с аккуратной вышивкой из красных роз по краям рукавов, по подолу рясы и напротив сердца. Поверх рясы надевался жёлто-оранжевый жилет, так же расписанный цветами - обязательная атрибутика священнослужителя. Тёмно-каштановые волосы, уложенные в аккуратную причёску, были схвачены на боку брошью с драгоценными камнями. Служители прекрасной богини умели производить впечатление.

Несмотря на всю девчачесть облика, Прекрасный брат Октябрь не казался совсем уж женоподобным. Утончённость и элегантность, грация - да, но не женственность. Прекрасные манеры, приятный голос, хорошо поставленная речь и доброжелательность - всё это располагало к нему его собеседника, будь то крестьянин с телеги или высокопоставленный жрец, мужик или девушка. Вот и сейчас, приближаясь к жрецу Лайтблэйда на расстояние, допустимое правилами приличия для негромкой беседы в ожидании приёма, Октябрь намеревался провести приятную беседу.