Деревня Рыбацкое - северная окраина ГлендгорнаАугле (целительница, знахарка, предвидица) скрытый текст
До дома Аугле пришлось идти минут 10-15. Он находился через три дома от жилища Хэнка и Эйны. Такой же небольшой деревянный домик. Такая же пустынная площадка перед крыльцом. Вот разве что немного поновее и побогаче. Совсем чуть-чуть. Словно понимая, о чем размышляет Мэтрим, рассматривая дом, Эйна негромко сказала:
- Карл пол года назад устроился стражником на городских воротах. Получает очень хорошо. Его матушке можно и не работать даже, но она единственная знахарка у нас здесь. Правда, деньгами она редко берет. В основном рыбой или другими нужными вещами.
Калитка беззвучно открылась и девушка прошла вместе с Мэтом к крыльцу, а затем егромко постучала, попутно говоря:
- Матушка Аугле, это Эйна.
Наступила тишина, а затем негромкие приближающиеся шаги.
Дверь открыла старенькая женщина в платке и вязаной кофте, накинутой поверх льняной рубахи и пышных льняных юбок. На вид старушке было шесть десятков, а то и все семь. Она внимательно изучила Эйну, а затем уставилась впалыми глазами на Мэтрима, словно прощупывая его не только снаружи, но и изнутри.
- Заходи Эйна. Ужин уже на столе. Будешь спать на печке, а ты, Мэтрим, на койке сына. Он все равно прийдет только ближе к завтраку...
===
Внутри дома было на порядок лучше, чем у Эйны. Нет, мебель в доме Хэнка была сделана хорошо, но, здесь явно чувствовалось, что в семье в последнее время появились деньги и вещи по большей степени делались не сами, а покупались. Да, хотя бы слюда, вставленная красивым орнаментом в стекольную раму.
На столе уже дымились два горшка. Один с пряной ухой, а во втором была картошка. На скоровде, под крышкой томилась жареная рыба. Большой каравай черного хлеба все еще был горяч и даже испускал легкую струйку дыма.
===
Аугле вернулась в кресло-качалку, где взяла обратно свое вязание и мерное постукивание спиц нарушало повисшую в помещении тишину. Когда парень и девушка отужинали, Эйна молча принялась собирать посуду и понесла ее на улицу мыть. Старушка же продолжала сидеть в кресле, покачиваясь и вязать, словно ничего не произошло.
===
Старушка отложила вязание и поднялась с кресла. Она прошлась по комнате и скрылась за шторкой, где в доме Хэнка стояла кровать Эйны. Прошло какое-то время и когда Эйна вернулась с горой вымытой посуды, Аугле появилась снова. В одной руке у нее была шкатулка, старая, деревянная, а в другой горшочек.
Это добро она поставила на стол и сказала, открывая короб:
- Эта карта досталась моему мужу во время его молодости, когда он был матросом.
Старуха развернула старую карту, нарисованную красками на материи. Перед Эйной и Мэтом развернулись материки, расчерченные на большие и маленькие кусочки, отмеченные надписями - названиями стран.
Мэтрим сразу обнаружил Лаом, который примостился на свере огромного материка Аталас. Здесь были отмечены государства, крупные леса, плато и горы.Вторая карта, которую достала старушка была карта Лаома - очень подробная. Мэтрим даже обнаружил город Гленгорн и смог предположить, где сейчас он находится вместе с Эйной и Аугле.
- Возьми их себе - сказала старуха - Мне и Карлу они все равно не пригодятся, а продать то, что некогда пренадлежало моему мужу я просто не смогу.
===
- Я не была и не являюсь знахаркой, Мэтрим. То немногое, что я умею - лечить простуды, да готовить кое-какие снадобья всецело заслуга моей старой и ныне покойной подруги. Я была и есть дочь купца, жена рыбака, мать стражника.
Дом Хэнка Роддика - ныне пустующий. Хозяева пропали и так и не вернулись.... Внутри словно устроили дотошный обыск - все перевернуто и перерыто. Хозяин вернется только в июле-августе 325 года. (см. сюжет Тени прошлого, ДМ: Тошка)
скрытый текст
Небольшая комната и почему-то было ясно, что одна единственная в этом домике, была разделена двумя зановесями на несколько частей. В дальнем углу стояла старенькая, но хорошо выбеленая печь, наверху которой лежал соломенный матрац и аккуратно сложенное одеяло. За печью шторка скрывала видимо еще одно спальное место. Разум почему-то сам нарисовал железную старинную кровать с прогнувшимися пружинами... Хотя, нет, скорее всего, там обычная, грубая деревянная кровать. Возле единственного небольшого окошка, чей проем был не зстеклен и впускал свежий морской ветерок, открывая заодно взору голубой кусочек неба, стоял стол, на котором распологались ряды различных банок, горшков, мисок. В каких-то лежали овощи и фрукты. Не очень много, можно сказать даже мало. Еще один стол посредине комнаты - обеденный. Две длинных лавки. Старый комод, ряд запечатанных бочек, и под столом кольцо на крышке люка, ведущего в погреб. Под потолком протянулись длинные старые деревянный балки, на которых гирляндами висели сушеные рыбешки, вокруг которых кружились мухи, привлеченные сюда запахом.
Старенькая дверь, хлопала на ветру, открывая иногда песок, раскинувшийся у самого порога, край носа лодки, которую перевернув сушили на солнце недалеко от дома. Полоску неба, которая плавно переходила в полосу моря...
Кровать, на которой лежал человек была смастерена почти что в попыхах. От легкого движения она тут же начинала сркипеть. Штора, которая отделяла лежак очнувшегося от соатльной части комнаты сейчас была откинута в сторону, позволяя солнечным лучам падать на лежащего...
===
За дверью раскинулся пляж. Желтовато-белый песок вправо и влево, а до ласкающего берег моря не меньше двухста, а то и больше шагов по открытой местности. Оглянувшись по сторонам, человек сразу заметил, что домик стоял на самой границе где борьба между зеленью и песком велась с попеременным успехом. За домом буйствовала зелень, а впереди правили балом пески. Небольшая территория вокруг дома была обнесена стареньким низеньким забором. Скорее для виду, чем как защита от незванных гостей. На одной краю забора сушилась одежда и простыни. Под лодкой, пристроенной в углу двора и к которой тянулась длинная борозда в песке, указывающая на то, что ее тащили не слишком сильные руки, грелся толстый черный кот, который лишь повел ушами и приоткрыв один глаз, окинул взором человека и вновь уснул.
За забором тянулись ряды таких же бедных домишек. Расстояния между ними были большими, словно они чурались один другого, но в то же время не настолько, чтобы в случае беды не прийти на помощь.
Слева от двери, на улице у стены стояла скамья, на которой грелась на солнышке еще одна бело-рыжая кошка. А чуть поодаль, возле деревянного стола, обставленного тазами, заполненными рыбой еще живой и терепщущей, стояла девушка. Тугая, толсатя русая коса свисала ниже пояса. Простое платице крестьянки или даже кого-то победнее. Рукава, закататнные выше локтей и огромный нож, соскребащий чешую с рыбины и вытаскивающий потраха четкими и давно заученными движениями. Девица стояла спиной и видимо не заметила пробуждения человека. А вот обладателя второго голоса парень пока что не заметил.
===
Пройдясь немного по двору, парень понял, что тело его окончательно стало слушаться. Иногда в голове возникл легкий шум, но постепенно человек свыкся с этим и даже перестал обращать внимания.
Добравшись до калитки, парень посмотрел налево и увидел то, что ранее не заметил сначала - в нескольких километрах высоченную каменную стену города. Из-за стены торчали остроконечные шпили разной расцветки и высоты. А в море, вдали виднелсь уплывающие и приплывабщие корабли, неохотно направлящиеся кбольшим шлюзам, которые отгораживали город даже со стороны моря, впрочем, сейчас они были открыты и никто похоже закрывать их не спешил... Стена лесопосадки скрывала раскинувшуюся на этом берегу рыбацкую деревню, а так же и то, что находилось за нею..
По правую же сторону белая полоса берега убегала далеко-далеко, постепенно сливаясь с горизонтом и перегодя в холмистую местность на которой то и дело встречались леса, деревушки и где-то там далеко-далеко даже похоже еще один город...
===
Хэнк кивнул все так же строго и спокойно. Похоже, этого человека было довольно сложно развести на более открытые проявления чувств. Он вручил парню большой разделочный нож и принялся показывать, как потрошить рыбу, попутно объясняя, что дальше он собирается с ней делать. А делать он собирался все очень просто. Сегодня улов был как нельзя хорошь - рыба была так сказать "богатая", а потому солилась буквально четверть суток, после чего ее можно было уже есть. Большие туши рыб наводили на мысли о том, что ловили их далеко не удочками, хотя, конечно парень обнаружил и ведро с более мелкой рыбешкой. Ее, как объяснил Хэнк нужно было засолить и развесить гирляндами сушиться.
Не смотря на то, что Мэтрим, а так решил все же звать старик парня, совершенно не знал, умеет ли он готовить пищу, освежовывать туши и потрошить рыбу, делал работу довольно неплохо. Парень буквально все схватывал на лету.
Задавая попутно вопросы, парень узнал не так уж и много от малословного Хэнка, но и не так уж и мало. Город Глендгорн являлся крупным портовым городом Лаома на берегу Тавийского моря. Не смотря на то, что город был довольно крупным, он не являлся уездным, коим считался Орис, расположенный выше по реке Лоне - широкой судоходной речке, которую наврятли можно пересечь вплавь, не используя каких-нибудь ухищрений и сподручных средств. Ну, конечно, если ты только, не тренерованный плавец. Сам же уезд, в котором располагался Глендгорн назывался Динайкина гора, в честь не слишком уж и высокой, более похожей на холм горы Динайки, расположенной возле уездного города. Ну и само собой разумеящееся, уезд входил в состав небольшого, но по мнению Хэнка хорошего и спокойного баронства Хлард.
Деревушка Рыбацкое, ютилась буквально под стенами Глендгорна и в какой-то мере считалась его частью. Сюда исправно наведывались налогосборщики за арендной платой, так как земли эти не пренадлежали тем, кто на них жил, а потому приходилось усердно работать, чтобы оплатить аренду, да еще и умудриться на что-то жить. По другую сторону Лоны (а, надо сказать, что Глендгорн раскинулся на обеих берегах реки) находились другие деревни, тоже, в основном рыбацкие, хотя, вдоль реки были и те, что промышляли сельским хозяйством, снабжая жителей крупой и мясом.
Помимо этого, парень успел понять, что Винмар, которого так часто упоминал Хэнк, был владыкой морей, божеством, которому поклонялись все рыбаки, занимающиеся промыслом в морях, реками же и озерами заведовала его дочь Гаал, но ее Хэнк упоминал очень редко, лишь тогда, когда рассказывал о реке и раскинувшихся на берегах деревнях.
О своей семье Хэнк рассказал совсем мало. Рыбак рыбаком. Отец был рыбаком, дед был рыбаком, прадед был рыбаком. Сколько помнят, здесь и жили. Когда Хэнк был помоложе, все хотел дом новый отстроить, но жена, Клагвин, умерла когда Эйне было три года от какой-то чахотки. Хэнку и Эйне удалось ее пережить, а вот жене нет. После чего вот так и жили вдвоем.
Работа шла споро и вскоре вернувшаяся Эйна, напоила Мэта каким-то пряным коричневым отваром и в голове парня словно что-то щелкнуло, проясняясь. Нет, он не вспомнил ничего, что хотел бы, просто сознание его стало более чистым, а шум выветрился из головы или заснул на какое-то время.
Пока мужчины разбирались с рыбой, девушка приготовила еды, которая как и ожидалось состояла в основном из рыбы: уха, жареная рыба и гречка, да заваренные травы в крепкий душистый чай. День уже клонился к вечеру, когда все трое закончили работу, наконец-то покончив с той рыбой, что привез сегодня за два дня Хэнк и сели за стол. Есть хотелось безумно, видимо поэтому парень умял не одну тарелку ухи, хотя, старик от него не отставал по скорости и размаху. Эйна же ела мало, хотя, в еде и не ковырялась. Отужинав, Хэнк направился на улицу, чинить сеть, которая, похоже, сильно пострадала в этот раз, хотя, улов вышел неплохим.
Эйна же убрав посуду и все с любопытсвом поглядывая на молодого человека, пошла за печку. Отдернув в сторону штору, она открыла взору Мэтрима небольшую деревянную кровать, устланную матрасом и покрывалом, сшитым из мелких разноцветных лоскутов ткани. Из-под кровати, девушка вытащила сундук, откуда достала разительной бедизны, по сравнению со всем остальным в этом месте, одежду и подойдя к Мэтриму протянула ту ему.
- Вот. Это твоя одежда. Я ее постирала и слегка подлатала. Ты, видать, знатный барин, раз у тебя такая хорошая одежда. - Девушка осторожно прошлась ладонью по мягкой тонкой ткани белой рубахи и прочной, слегка шелковистой ткани коричневых штанов. - Твои родные наверное ужасно беспокоятся, куда ты пропал.
Девушка положила одежду на вымытый после еды стол и затем разжала ладошку, которую до этого прочно сжимала. На загорелой коже лежала золотая цепочка, на которой висел странный символ из золота. Круг, в который был вписан какой-то замысловатый узор. Из разговора с Хэнком, Мэтрим уже успел уяснить, что золото - это очень дорогой материал и, скорее всего, на те деньги, что могли бы выручить рыбаки за эту вещицу, они не только могли бы долго жить безбедно, но уж точно смогли бы отстроить себе новый крепкий домик, в котором зимой тепло и уютно.
- Это ты сжимал в руке - сказала Эйна - укладывая цепочку с кулоном поверх белоснежной рубахи - Я сразу даже и не заметила, да и кулак мы не смогли разжать, но когда отец ушел в море, ты сам разжал его и затем даже очнулся на какое-то мгновение и схватив меня за руку - девушка непроизвольно потерла запястье левой руки, на которой парень увидел два небольших отпечатка, словно ее кто-то очень сильно схватил - и попросил это спрятать, спрятать и никому не говорить, пока ты не очнешься...
===
Выбравшись из дома на улицу, где сумерки уже начали сгущаться над морским берегом, Мэт заметил Хэнка, который возился с сетью и перебирал рыболовецкие снасти. Поговорив немного, парнишка договорился, что завтра поутру, еще до рассвета отправится вместе со стариком на окраину деревни. Нужно было первым притащить туда телегу с бочками свежесоленой рыбы, да и не только, чтоб торговец, что приезжал сюда раз в два дня скупил все у них первых. Тогда есть шанс, что самим после в город ехать не прийдется. Дело в том, что мало у кого из рыбаков была лошадь или хотя бы осел, а потому рыбу продавали купцам, что посылали поутру в деревню своих извозчиков, ну и уж естественно, тут была немного иная конкуренция - не между покупателями, а между продавцами.
- Другое дело - бурчал Хэнк, затягивая прореху в сети - когда ты сам приезжаешь в город и туда заглянешь, сюда заглянешь, смотришь и продал получше...
До берега парень добрался уже когда сгустились сумерки и наступила ночь. Побродив по берегу, Мэт то и дело натыкался на детвору или гуляющие парочки. Где-то недалеко затянули песню хлопцы, подыгрывая на каком-то инструменте, к ним присоединились женские голоса... Вскоре парень нашел их источник - небольшой костерок на берегу, тесный кружок, скорее всего местной молодежи.
Вернулся Мэт уже тогда, когда все спали. Кровать немного поскрипела под ним, словно ругая, что вставать-то рано, а ты вон как поздно ложишься. Сон как-то совсем не шел в руку, но когда парень наконец-то лег - его тут же сморило. Все же день выдался насыщенным.
Следующий день прошел более менее спокойно. Хэнк при помощи Мэта и Эйны прибыл к торговцу одним из первых, да и заготовленной рыбы удалось погрузить на телегу в два раза больше, так как тащили ее в этот раз три пары рук. Домик рыбака практически полностью опустел и это не могло не радовать. Удалось продать довольно многое, так что Эйна даже прикупила на рынке кое-каких продуктов и спекла свежий белый и пушистый хлеб.
Завладев лишней парой мужских рук, Хэнк старался использовать их по полной програме. Весь день двое мужчин чинили крышу, латали дыры, даже подправили дверной косяк и смазали рыбьим жиром все петли, которые только отыскали в доме. Эйна дважды давала Мэтриму коричневатый отвар, хотя, тому казалось, что в нем нет нужды. Но, когда девушка захлопотавшись за стиркой забыла дать в третий раз, парень понял, что все делалось не зря. Сидя за на скамье возле двери на улице и слушая мерный голос Хэнка, который делился с парнем информацией о городе, да и вообще о здешней жизни, Мэтрим, обернулся на звук скребущихся когтей. Стена как-то странно поплыла перед глазами и.. исчезла, а парень уставился на Рыжую (та бело-рыжая кошка), которая скребла когтями по воздуху.. по тому месту, где должна быть стена. Неожиданно кошка зашипела, а Мэт сморгнул от удивления и уставился на деревянную стену с потрескавшейся коричневой краской... Голова закружилась и парню пришлось прикрыть глаза, чтобы унять неприятное ощущение.
Следующий рассвет застал Мэта вместе с Хэнком в море. Эйна из-за того, что ей не нашлось места в лодке, осталась дома хозяйничать. Почти до самого заката мужчины провели в спокойном море. Улов был не слишком большим в этот раз, но зато Мэт сделал открытие, что неплохо умеет справялться с удочкой. Его даже учить не пришлось. Он просто взял и сделал все как надо. Хэнк лишь хмыкал и чесал подбородок, зарываясь пятерней в густую бороду. Ближе к вечеру, приступ снова повторился и Мэт, который уже успел узнать, что плавает он как топор, чуть не заорал, когда неожиданно дно лодки под ним исчезло, а под ногами плескалась морская гладь. И тут же его сознание накрыло видением. Высокие клыки гор, раскинувшиеся во все стороны, покрытые снежными шапками и теряющиеся в облаках резко опускаются вниз, расширяясь, утолщаясь, покрываясь густыми лесами, мягкой изумрудной травой, пока совсем не сглаживаются, превращаясь у основания в дикую степь, не тронутую рукой человека...
Видение было мимолетным настолько, что Мэт ничего не смог понять, лишь только больно защимило сердце, словно увидел он что-то родное и дорогое.
Четвертый день выдался еще более теплым и солнечным, чем три предыдущих. Хэнк с самого утра, когда даже петухи еще спали, вместе с другими рыбаками, погрузил вязански сушеных рыб на телегу, в которую впрягли у кого-то отдолженнную кобылу из соседней деревни и уехал в город. Он обещал быть еще до завтрака, но, настал завтрак, затем обед и уже близился ужин, но его все не было. Эйна, как заметил Мэт с самого утра была сама не своя. Она ходила как на иголках, но на вопросы парня лишь отмахивалась, мол всего-лишь дурацкое женское предчувствие. Весь день девушка посвятила парню. Мэтрим еще вечером увидел, как Эйна что-то прошептав и щелкнув пальцем, не доставая кремня и огнива, зажгла лучину, а затем растопила уже получившимся огнем и печь. Оказалось, что многие простые жители умеют пользоваться столь нехитрыми заклинаниями. Впрочем, многие не многие, но уж явно те, кому хватало усидчивости для тренеровок. Обычно, обучали подобным трюкам свои же соседские, хотя, Эйна слыхала, что в городах есть специальные школы и дома, где этому и нечто большему учат особо талантливых. Кстати говоря, Эйна как и ее отец были людьми неграмотными, так как денег у них на обучение не было, да и времени тоже, а вот Мэт, как выяснилось умел неплохо и читать и писать, причем, как уже догадался парень сразу на двух языках. И понять, какой из них был ему роднее - он сам уже не мог.
Итак, весь четвертый день, Мэтрим занимался тем, что портил лучины. Выяснилось, что парень видать раньше уже умел обращаться с подобного рода фокусом и поэтому Эйна лишь оказалась толчком, направляющей, которая напомнила, рассказала, объяснила, а заодно и предупредила, чтоб сильно не эксперементировал, а то дом у них один. Впрочем, парню все время казалось, что девушка что-то недоговаривает, когда вопрос заходил о магии и о том, как часто ею пользуются. Она говорила, что некоторые знают по одному-два самых нужных приемов. Те, у кого времени поболее, могут выучить еще парочку, если есть в этом нужда. Но это все. Хотя, Мэтрим ощущал, что по крайней мере в случае с Эйной все не так просто. Иногда, разговаривая о магии и о том, что можно применять жителям, а за чем четко следят гильдии магов и колдунов, она невольно осекалась, говоря что-то вроде: "вот к примеру я...", но потом все же ловко выворачивалась не оставляя шансов для зацепок и вопросов. Но, так или иначе, Мэт сделал вывод, что девушка знает куда больше чем парочка простых трюков. Кто ее этому научил? Хэнк? Или же сама? А, может, на самом деле, они и не были рыбаками в четвертом поколении? Но к чему были все эти подозрения и сомнения? Когда хватало и своих без этого. Хэнк и Эйна за эти четыре дня прекрасно относились к Мэту, словно он был не чужак, найденный в море, а часть ихней семьи. Постепенно и сам парень осознал, что наврятли сможет предать их или навредить. По крайней мере, если на то не будет особо острой нужды...
===