[Toshka]

НРПГ: Итак, Мэтрим, начинаешь здесь

Темнота... Она заполняла все вокруг...
Сначало было слово.. да-да... именно слово... и было это слово "когда". Точнее нет.. было несколько слов "когда же ты очнешься?", но к чему они были сказаны и самое главное кем? Стоп. А собственно что происходит и чьи это мысли?...
Затем было понимание. Понимание того, что Он есть существо разумное, мыслящее и умеющее осязать, обанять и чувствовать боль...
О да.. эта боль.. в голове... словно ею долго, очень долго били о камень, а когда она раскололась - склеили обратно, забыв склеить то, что было внутри... По крайней мере складывалось такое ощущение... Тело ощущало жесткую постель, запах рыбы и моря... Рыбы? А что это? Ах да.. Это такая маленькая слизкая фигня, которую можно есть, если приготовить... А приготовить можно... можно.. но как? Голова начала болеть еще сильнее и оттого думать было очень тяжело... Море.. этот запах, слега солоноватый. Хм. Море. Что-то приятное было в этом слове. Что-то заставляющее сердце трепетать.
Рядом послышался тихий вздох, а затем скрип двери и слегка надтреснутый старческий голос сказал:
- От того, что ты на него смотришь, он не очнется. Иди лучше рыбу почисть. А то вся протухнет пока ты будешь пялиться.
Послышался тихий звук скрипнувшего стула, а затем удаляющиеся шаги и девичий голос:
- Да, конечно.
Что-то железное звякнуло и на ум почему-то пришла ассоциация медного таза, а затем звук хлопнувшей двери, которая заскрипела и вновь хлопнула, а затем опять заскрипела... Шум моря.. такой заманчивый и чем-то родной ворвался в комнату вместе с волной солоноватого воздуха... Где-то недалеко кричали чайки...

[Toshka]

Хэнк кивнул все так же строго и спокойно. Похоже, этого человека было довольно сложно развести на более открытые проявления чувств. Он вручил парню большой разделочный нож и принялся показывать, как потрошить рыбу, попутно объясняя, что дальше он собирается с ней делать. А делать он собирался все очень просто. Сегодня улов был как нельзя хорошь - рыба была так сказать "богатая", а потому солилась буквально четверть суток, после чего ее можно было уже есть. Большие туши рыб наводили на мысли о том, что ловили их далеко не удочками, хотя, конечно парень обнаружил и ведро с более мелкой рыбешкой. Ее, как объяснил Хэнк нужно было засолить и развесить гирляндами сушиться.

Не смотря на то, что Мэтрим, а так решил все же звать старик парня, совершенно не знал, умеет ли он готовить пищу, освежовывать туши и потрошить рыбу, делал работу довольно неплохо. Парень буквально все схватывал на лету.

Задавая попутно вопросы, парень узнал не так уж и много от малословного Хэнка, но и не так уж и мало. Город Глендгорн являлся крупным портовым городом Лаома на берегу Тавийского моря. Не смотря на то, что город был довольно крупным, он не являлся уездным, коим считался Орис, расположенный выше по реке Лоне - широкой судоходной речке, которую наврятли можно пересечь вплавь, не используя каких-нибудь ухищрений и сподручных средств. Ну, конечно, если ты только, не тренерованный плавец. Сам же уезд, в котором располагался Глендгорн назывался Динайкина гора, в честь не слишком уж и высокой, более похожей на холм горы Динайки, расположенной возле уездного города. Ну и само собой разумеящееся, уезд входил в состав небольшого, но по мнению Хэнка хорошего и спокойного баронства Хлард.
Деревушка Рыбацкое, ютилась буквально под стенами Глендгорна и в какой-то мере считалась его частью. Сюда исправно наведывались налогосборщики за арендной платой, так как земли эти не пренадлежали тем, кто на них жил, а потому приходилось усердно работать, чтобы оплатить аренду, да еще и умудриться на что-то жить. По другую сторону Лоны (а, надо сказать, что Глендгорн раскинулся на обеих берегах реки) находились другие деревни, тоже, в основном рыбацкие, хотя, вдоль реки были и те, что промышляли сельским хозяйством, снабжая жителей крупой и мясом.

Помимо этого, парень успел понять, что Винмар, которого так часто упоминал Хэнк, был владыкой морей, божеством, которому поклонялись все рыбаки, занимающиеся промыслом в морях, реками же и озерами заведовала его дочь Гаал, но ее Хэнк упоминал очень редко, лишь тогда, когда рассказывал о реке и раскинувшихся на берегах деревнях.

О своей семье Хэнк рассказал совсем мало. Рыбак рыбаком. Отец был рыбаком, дед был рыбаком, прадед был рыбаком. Сколько помнят, здесь и жили. Когда Хэнк был помоложе, все хотел дом новый отстроить, но жена, Клагвин, умерла когда Эйне было три года от какой-то чахотки. Хэнку и Эйне удалось ее пережить, а вот жене нет. После чего вот так и жили вдвоем.

Работа шла споро и вскоре вернувшаяся Эйна, напоила Мэта каким-то пряным коричневым отваром и в голове парня словно что-то щелкнуло, проясняясь. Нет, он не вспомнил ничего, что хотел бы, просто сознание его стало более чистым, а шум выветрился из головы или заснул на какое-то время.

Пока мужчины разбирались с рыбой, девушка приготовила еды, которая как и ожидалось состояла в основном из рыбы: уха, жареная рыба и гречка, да заваренные травы в крепкий душистый чай. День уже клонился к вечеру, когда все трое закончили работу, наконец-то покончив с той рыбой, что привез сегодня за два дня Хэнк и сели за стол. Есть хотелось безумно, видимо поэтому парень умял не одну тарелку ухи, хотя, старик от него не отставал по скорости и размаху. Эйна же ела мало, хотя, в еде и не ковырялась. Отужинав, Хэнк направился на улицу, чинить сеть, которая, похоже, сильно пострадала в этот раз, хотя, улов вышел неплохим.

Эйна же убрав посуду и все с любопытсвом поглядывая на молодого человека, пошла за печку. Отдернув в сторону штору, она открыла взору Мэтрима небольшую деревянную кровать, устланную матрасом и покрывалом, сшитым из мелких разноцветных лоскутов ткани. Из-под кровати, девушка вытащила сундук, откуда достала разительной бедизны, по сравнению со всем остальным в этом месте, одежду и подойдя к Мэтриму протянула ту ему.

- Вот. Это твоя одежда. Я ее постирала и слегка подлатала. Ты, видать, знатный барин, раз у тебя такая хорошая одежда. - Девушка осторожно прошлась ладонью по мягкой тонкой ткани белой рубахи и прочной, слегка шелковистой ткани коричневых штанов. - Твои родные наверное ужасно беспокоятся, куда ты пропал.

Девушка положила одежду на вымытый после еды стол и затем разжала ладошку, которую до этого прочно сжимала. На загорелой коже лежала золотая цепочка, на которой висел странный символ из золота. Круг, в который был вписан какой-то замысловатый узор. Из разговора с Хэнком, Мэтрим уже успел уяснить, что золото - это очень дорогой материал и, скорее всего, на те деньги, что могли бы выручить рыбаки за эту вещицу, они не только могли бы долго жить безбедно, но уж точно смогли бы отстроить себе новый крепкий домик, в котором зимой тепло и уютно.

- Это ты сжимал в руке - сказала Эйна - укладывая цепочку с кулоном поверх белоснежной рубахи - Я сразу даже и не заметила, да и кулак мы не смогли разжать, но когда отец ушел в море, ты сам разжал его и затем даже очнулся на какое-то мгновение и схватив меня за руку - девушка непроизвольно потерла запястье левой руки, на которой парень увидел два небольших отпечатка, словно ее кто-то очень сильно схватил - и попросил это спрятать, спрятать и никому не говорить, пока ты не очнешься...